Выставка-эксперимент посвящена одному из главных художественных промыслов Владимирской области — производству хрусталя.
Мы выступили авторами концепции и экспозиционного дизайна. Среди наших проектов — работы самого разного масштаба, в том числе и объекты из хрусталя. С хрусталём мы работаем давно, а поездки на производство в Гусь-Хрустальный уже стали регулярными. Чтобы осмыслить этот путь, мы давно мечтали сделать выставку, которая откроет тайну создания хрусталя для зрителей.
Мы называем эту выставку экспериментом, потому что в ней объединились два принципиально разных подхода — подход исследователей и подход практиков. С практической стороной помог Гусевской хрустальный завод имени Акима Мальцова: на выставке представлены работы мастеров, на примере которых можно отследить весь путь хрусталя от выдува до полировки.
Рассказ сопровождают ассоциации-впечатления — произведения из коллекции творческого сообщества МИРА. Собрание МИРА построено на изобразительных связях. Знакомясь с ним, зрители и исследователи сами находят параллели между художественными образами — это превращает осмотр экспонатов в чувственное путешествие. Этот подход мы применили к созданию выставки, выявив общее в изобразительном искусстве, архитектуре и хрустальном бокале.
Шутливое название выставки отражает двойственность работы с хрусталём. Блеск — это точность узора, прозрачная чистота и пластика каждого изделия. Треск — это то, что остаётся за кадром: многоступенчатая работа огромного производства и целой команды профессионалов, жар печей, сложнейший процесс огранки. Хрусталь и правда весь наполнен противоречиями: податливость стекла в руках выдувальщика сменяется твёрдостью, за хрупкостью скрывается удивительная прочность, а кружево граней невозможно без точного расчёта. Именно это делает хрусталь живым — так и мы порой обнаруживаем в себе новые качества и неожиданно обретаем силу.
ОТ ЗАГОТОВКИ К ШЕДЕВРУ
В этом разделе на примере пяти предметов можно проследить весь процесс работы с хрусталём — от заготовки до финального результата. Эти стадии дали названия разделам выставки «Форма», «Узор», «Грань», «Прозрачность», а раздел «Цвет» рассказывает о том, как создаётся хрусталь разных оттенков.
Образцы под номерами 1 и 2 — стаканы на этапе заготовки. Первый прошёл стадии отлива, выдува и отжига. Круглое навершие называется «колпак» — это «излишки» хрустальной массы, оставшиеся после отлива и выдува. Чтобы работать с изделием дальше, колпак нужно срезать. Для этого изделие нагревают газовой горелкой, после чего алмазный резак снимает ненужную верхнюю часть. Затем готовая форма отправляется на заправу края: с помощью специальной чугунной шайбы острые края изделия сглаживают для дальнейшей обработки (так была получена заготовка под номером 2).
На образец номер 3 уже нанесён узор будущей алмазной грани. Для разметки мастера пользуются обычным маркером — он легко стирается и не оставляет следов. Затем изделие попадает к алмазчикам. Образец номер 4 показывает, как выглядит хрусталь сразу после огранки. Чтобы грани засверкали, изделия должны пройти химическую полировку смесью кислот, после чего их промывают водой. Образец под номером 5 — готовый стакан. Всего в создании одного такого изделия участвуют до 10 мастеров.
ФОРМА
Хрусталь начинается с шихты — так называется смесь соды, песка, поташа (карбоната калия) и свинца. Хрусталь отличает от стекла количество свинца, это же свойство определяет и качество хрусталя: чем его больше, тем прозрачнее и звонче будет готовое изделие. В изделиях Гусевского хрустального завода содержится 24% оксида свинца.
Шихту варят в специальных печах — гутах. C одним изделием работает сразу несколько мастеров — выдувальщики, наборщики и прессовальщики. Сначала стекольную массу набирают на стеклодувные трубки — такую трубку можно увидеть в этом разделе. Температура стекольной массы — около 1200 градусов, но она очень быстро остывает, поэтому мастера постоянно прокручивают трубки с набранным стеклом в катальнике, чтобы придать ему нужную форму.
Журнал «Красная панорама». № 1. 1930
Оформление обложки: Юрий Пименов (1903–1977)
На стекольном заводе. Около 1930.
Бумага, печать. 46 х 39 см
МИРА коллекция
В коллекции МИРА есть иллюстрация этого процесса — обложка журнала «Красная панорама». На обложке — работа художника Юрия Пименова «На стекольном заводе».
Юрий Пименов — выпускник Высших Художественно-Технических Мастерских (ВХУТЕМАСа). Пименов входил в Общество художников-станковистов. Художники этого общества стремились показать современную жизнь молодой страны — так родился и этот цикл графики Пименова о буднях заводов разных отраслей.
Конечно, здесь есть некоторые художественные допущения. Обратите внимание: выдувальщики на обложке держат стеклодувные трубки высоко, почти как пионерские горны. Но на самом деле раскалённый хрусталь очень тяжёлый — на конце трубки может оказаться до 20 килограммов стекла.
Сначала мастер выдувает заготовку-полубанок — вы можете увидеть её на работе Пименова. После того как полубанок остынет, на него набирают ещё немного стекла, и процесс повторяется. Эти поиски образа похожи на создание архитектурного проекта — схематичный каркас постепенно обрастает новыми слоями.
Неизвестный художник (Круг Якова Чернихова)
Архитектурная фантазия. Не датировано
Бумага, смешанная техника. 32,5 х 41,2 см
МИРА коллекция
Чернихов — один из самых влиятельных архитекторов авангарда, при этом реализованных проектов у него немного. Пожалуй, самая известная его работа — канатный цех завода «Красный гвоздильщик» в Санкт-Петербурге с выразительной водонапорной башней, напоминающей гвоздь.
Основная деятельность Чернихова развивалась на бумаге. Архитектор считал, что вскоре графика станет универсальным языком, который будут понимать во всем мире. Воображаемая архитектура Чернихова, которую современники пренебрежительно называли «бумажной», оформилась в самостоятельный инструмент архитектора и стала своеобразным архивом идей. Впрочем, сегодня созданный Черниховым мир уже не кажется таким фантастическим. Идеи архитектора, например, подобные здания-матрешки, продолжают вдохновлять современных авторов и действительно воплощаются в жизнь.
Иван Леонидов (1902–1959)
Проект Института библиотековедения имени Ленина. 1927
Открытка. 35,5 х 31 см
МИРА коллекция
Ещё один мастер-визионер — архитектор Иван Леонидов. Наследие Леонидова по большей части также осталось на бумаге, однако его работы повлияли не только на современников архитектора, но и на многие поколения вперёд. Швейцарский архитектор Ле Корбюзье считал Леонидова своим единственным конкурентом, называя его «поэтом и надеждой русского конструктивизма.
На открытке изображен дипломный проект Ивана Леонидова — Институт библиотековедения имени Ленина на Воробьевых горах. Стеклянный шар — это читальный зал-аудитория с современным оборудованием: проект предусматривал автоматическую подачу книг на рабочие места, и трансформируемый амфитеатр для мероприятий. Леонидов часто видел архитектуру как сочетание простых геометрических объемов, так и здесь шар и призма объединяются в гармоничную композицию.
В этом тщательном отношении к моделировке формы создание хрусталя напоминает создание архитектурного макета. После того, как выдувальщик завершает свою работу с заготовкой, прессовальщик погружает полубанок вот в форму — в ней будущее изделие обретает заданные контуры. Форма на нашей выставке — деревянная, поэтому срок ее использования невелик. Для массового производства используют более практичные железные формы.
После выработки заготовки ставят в специальную печь для отжига — нужно снять напряжение с хрусталя, чтобы он не треснул при огранке. Осталось только срезать технический колпак из остатков стекла — он как парашют удерживает стеклодувную трубку в момент создания заготовки.
УЗОР
После отжига заготовка попадает к шлифовщикам, которые размечают рисунок будущей алмазной грани. Мастера ориентируются на образцы из каталога, но нередко могут дать волю собственной фантазии. Это вовсе не значит, что каталожные узоры примитивны: к началу XX века именно декоративно-прикладное искусство стало главной площадкой для экспериментов художников. В результате именно в нем сосредоточилось больше всего свободы для самовыражения.
Соня Делоне (1885–1979)
Лист №19 из творческого фолио-альбома. 1924
Бумага, пошуар. 53 x 71 см
МИРА коллекция
Соня Делоне активно применяла авангардные опыты с формой и цветом в узорах для тканей. Неутомимая Делоне была дизайнером интерьеров, создавала костюмы и декорации. В 1924 году Делоне открыла свою мастерскую по печати тканей. На тот момент у художницы уже был свой модный дом Delaunay, так что эти образцы узоров вполне могли украшать платья и юбки. В основе этих опытов Делоне была общая для авангарда идея сделать искусство частью окружающей среды — неслучайно именно дизайн стал основным полем для экспериментов.
Любовь Тагрина (1884−1955)
Без названия. 1920-е годы
Бумага, карандаш. 46 х 39 см
МИРА коллекция
Рядом с пошуаром Сони Делоне выставляется небольшой набросок Любови Тагриной. Любовь Тагрина разрабатывала орнаменты в декоративно-прикладных мастерских Ленизо. Она была ученицей Павла Филонова и участницей объединения Мастера аналитического искусства.
Аналитический метод Филонова заключался в следовании от частного к общему. Филонов приравнивал создание произведения к органическому росту — подобно тому, как из семечки вырастает цветок. В законченном, или же, по-филоновски, «сделанном» произведении достигается органическое единство всех элементов, а длительность исполнения картины материализует четвёртое измерение пространства – время.
В 1930-е годы художественные объединения были объявлены вне закона — на смену авангардным поискам пришла идеология соцреализма, и эксперименты закончились. Но Мастера аналитического искусства, как и школа Филонова, неофициально продолжали свою работу вплоть до смерти художника. Многие последователи Филонова подверглись гонениям и поэтому перешли от живописи в другие области творчества — в декоративно-прикладное искусство, как это сделала Любовь Тагрина, книжную иллюстрацию и оформление театральных постановок.
Неизвестный автор
Почтовая открытка «Радиостанция имени Моссовета» (Шуховская башня). 1925
Картон, печать. 33,5 х 28 см
МИРА коллекция
Динамика, которую сообщает хрустальной заготовке сетка узора, имеет много общего с гиперболоидными башнями инженера Владимира Шухова — например, со знаменитой Шуховской башней. Шухов первым в мире изобрел ажурные строительные конструкции. Главные достоинства этого изобретения — быстрота исполнения и высокая прочность. А вдохновил инженера очень простой предмет — плетёная корзинка.
Первая такая башня появилась на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году. Интересно, что купил её Юрий Нечаев-Мальцов, продолжатель стекольного дела Акима Мальцова.
ГРАНЬ
Хрусталь гранят – наносят рисунок при помощи вращающихся дисков с алмазными кромками. Отсюда и название «алмазная грань». Классический рисунок в виде ромбов с острыми вершинами получил имя «высокий алмаз», или «бриллиант». На его основе гусевские мастера разработали свой вариант: внутри каждого ромба наносилась насечка в виде крестика или снежинки. Такой рисунок стал известен как «гусевская», или «мальцовская» грань. Широко применяли в Гусь-Хрустальном и другие рисунки: например, «русский камень» (это восьмиугольники, плотно прилегающие друг к другу), «земляничный алмаз» (пирамидки со срезанными и заштрихованными верхушками). Предметом особой гордости гусевских мастеров стал рисунок «светлое растение», напоминающий морозные узоры на окне.
Павел Кондратьев (1902–1985)
Из серии «Катастрофа». 1968
Бумага, итальянский карандаш. 46 х 50 см
МИРА коллекция
Андрей Сашин (1896−1965)
Разрушение независимых плоскостей. 1929
Бумага, тушь. 38,6 х 34 см
МИРА коллекция
Кристаллизация узора в хрустале, обнаружение объёма в плоскости напоминает поиски художников авангарда. Работы этого раздела иллюстрируют разные подходы к трактовке формы. Художники Андрей Сашин и Павел Кондратьев — ученики Павла Филонова и последователи его аналитического метода. В основе метода — глубокое изучение предмета, его тщательный разбор на первоэлементы. Этот процесс распада или же, напротив, формирования мира запечатлён в «Разрушении независимых плоскостей» и в серии «Катастрофа».
Сборник Алексея Крученых, Григория Петникова и Велимира Хлебникова «Заумники». 1921 (1922)
Оформление обложки: Александр Родченко (1891–1956)
Бумага, печать. 38,5 x 31 см
МИРА коллекция
В работах Александра Родченко таким элементом отсчета стала линия. Родченко считал линию основой всего и призывал художников «не изображать, а строить» — отказаться от лишнего, чтобы преодолеть статичность композиции.
Эти принципы иллюстрируют диагонали в линогравюре Родченко для обложки сборника поэтов-футуристов Алексея Кручёных, Велимира Хлебникова и Григория Петникова. Александр Родченко использовал этот приём и в фотографии — в его снимках диагональ задает ритм даже самой простой сцене, делая её живой.
Александр Григорьев (родился в 1949)
Борисоглебский монастырь. Арт-объект «Пирамида». 1975
Фотография. 45 х 47 см
МИРА коллекция
Десятилетия спустя идеи авангарда легли в основу искусства группы «Движение». Геометрическая абстракция в фотографиях Александра Григорьева вторгается в привычный мир, создавая иллюзию динамики двухмерного изображения. Заметьте, что для вставки он выбрал граненую пирамидальную форму.
ЦВЕТ
Бесцветный хрусталь более привычен, чем цветной, хотя опыты по окрашиванию стекольной массы начались ещё в середине XVIII века. Цветной хрусталь был значительно дороже: рубиновый оттенок получали с помощью добавления золота, для синего использовали кобальт, а для жёлтого — серебро. Кстати, не всегда цвет красителя и цвет готового изделия совпадают — иногда финальный результат становится понятен только после отжига.
Владимир Касаткин (родился в 1945)
Хрустальные стопки «Мозаика». Не датировано
Цветной хрусталь
Гусевской хрустальный завод имени Акима Мальцова
Сегодня на заводе варят более 20 оттенков хрусталя, в том числе нежнейших, акварельно-прозрачных. Серия «Мозаика» художника завода Владимира Касаткина показывает целую палитру самых разных цветов.
Владимир Касаткин (родился в 1945)
Декоративное изделие «Конструкция». 2020-е годы
Цветной хрусталь. 46 х 37 х 25 см
Гусевской хрустальный завод имени Акима Мальцова
Эту скульптуру — в духе архитектонов Малевича — Владимир Касаткин создал из эталонов оттенков хрусталя, продолжив своё исследование цвета.
Сегодня в печах можно заваривать несколько цветов одновременно. Это позволяет мастерам создавать двухцветные предметы в технике наклада — цвет первого слоя хрусталя проявляется на изделии после огранки.
Макс Билл (1908–1994)
Лист из портфолио. 1941
Бумага, литография. 40 x 33 см
МИРА коллекция
Процесс наклада во многом рифмуется с опытами художников XX столетия. Макс Билл, выпускник Баухауза и близкий друг Василия Кандинского, создавал оптические иллюзии путём наложения друг на друга разных цветов.
Сборник Kuma Album: подборка из студенческого журнала семинара Kumast. 1928
Бумага, печать. 40 х 33 см
МИРА коллекция
А в качестве прямой художественной ассоциации к технике наклада мы выбрали обложку журнала с художественно прорисованным кракелюром.
Неизвестный художник
Без названия. Не датировано
Бумага, смешанная техника. 49 х 45 см
МИРА коллекция
Аналогичные опыты работы с цветом были и в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС). Более того, курс «Цвет» насчитывал 8 дисциплин и был обязательным для всех. Этот рисунок отсылает к упражнениям архитектора Веры Колпаковой по гармонизации хроматических гамм. Пирамида выстроена по интенсивности цвета — так же и в окрашивании стекольной массы интенсивность может меняться.
ПРОЗРАЧНОСТЬ
Хрусталь пропускает сквозь себя лучи света не только благодаря огранке. Идеальная прозрачность достигается на этапе заваривания массы — шихта должна быть тщательно очищена от примесей, иначе хрусталь приобретёт ненужный оттенок. Например, присутствие в шихте железа придаёт ему зеленый цвет.
Чтобы повысить прозрачность, готовые изделия тщательно полируют. Для этого хрусталь опускают в смесь подогретых кислот — спустя несколько минут он приобретает характерный блеск.
Владимир Касаткин (родился в 1945)
«Муха», рюмки. 2017
Выдувание в форму, бесцветный хрусталь
Гусевской хрустальный завод имени Акима Мальцова
В витрине представлена серия Владимира Касаткина «Муха». Это вариация на тему старинных рюмок, которые уже вышли из употребления.
История этой рюмки связана с появлением в России первых трактиров. В борьбе с пьянством Пётр I решил заменить ими кабаки. Основное отличие кабака от трактира было в том, что в трактире можно было не только выпить, но и поесть. А для привлечения новых посетителей владельцы по указу Петра I были обязаны подавать первую рюмку бесплатно. Многие гости этим пользовались, просто переходя из трактира в трактир. Так и появилась эта минатюрная рюмка-муха: ее вместимость как у столовой ложки — от 10 до 15 миллилитров.
Кстати, эти миниатюрные рюмочки подарили нам выражение «под мухой», которое используется до сих пор. Были и другие его вариации, менее известные: например, Александр Пушкин в «Евгении Онегине» описывает досуг дяди Онегина так:
Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил
Разумеется, тут автор имел в виду привычку дяди выпивать, а не бегать с мухобойкой по всему имению.
Флакон для одеколона «Северный». Середина XX века
Автор эскиза: Казимир Малевич (1879–1935)
Стекло. Высота 19,5 см
МИРА коллекция
В этой витрине есть два экспоната из коллекции МИРА. Несмотря на то, что они сделаны из стекла, мы не могли не включить их в выставку.
Пепельница «Резец» представляет собой редкий образец использования принципов конструктивизма в стекле. А флакон для одеколона «Северный» создал Казимир Малевич. Этот флакон выпускался вплоть до 1996 года, но авторство Малевича было установлено только в середине нулевых. Малевич разработал эскиз флакона, но автором была указана художница Бахметьевского стекольного завода Адель Якобсон, которая произвела изделие.
За время производства одеколона «Северный» парфюмерная фабрика «Товарищество Брокар и К°» поменяла своё имя на Государственный мыловаренный заводом № 5 треста «Жиркость», а потом стала «Новой зарёй». Флакон тоже менялся: у медведя то пропадал хвост, то трансформировалась фактура шерсти. Но несмотря на все перемены, это удивительный пример малой пластики Малевича, не похожий ни на один другой парфюмерный флакон. В первой версии «айсберг» был покрыт трещинами. Это уникальная особенность проекта, поскольку во всей мировой парфюмерии нет примеров флаконов из такого стекла-кракле.
Борис Смирнов (1903–1986)
Проект декоративной вазы «Танец с шарами». 1950
Бумага, смешанная техника. 57 х 59,5 см
МИРА коллекция
Кракле — не единственная техника работы хрустальных мастеров. Иногда при работе с хрусталём мастера чередуют матовость и прозрачность в оформлении изделий. Этот приём можно увидеть на примере декоративной вазы Бориса Смирнова, одного из главных мастеров ленинградской школы художественного стекла. Чтобы восстановить матовые детали, предмет должен снова вернуться к алмазчикам после полировки.
Александра Экстер (1882–1949)
Без названия (Эскиз костюма). 1924
Бумага, гуашь, графитный карандаш. 69 х 56,5 см
МИРА коллекция
Мотив прозрачности часто используется в искусстве, особенно в моде. Художница Александра Экстер экспериментировала с прозрачностью в костюмах для театра и кино, задействуя новый для того времени целлулоид.
Скорее всего, представленный рисунок может быть эскизом Экстер к костюмам для фильма «Аэлита». При создании костюмов о мире будущего Экстер многое взяла от авангарда: четкие прямые линии, геометричность форм, цилиндры, круги и кубы. Кроме целлулоида, в изготовлении костюмов Экстер использовала и другие неожиданные материалы, например, картон и металл.
Неизвестный автор
Модель с выступления оркестра «Популярная механика». Около 1990
Фотография. 28 х 30,2 см
МИРА коллекция
Прозрачная полиэтиленовая плёнка появляется в костюмах для оркестра «Поп-механика» — участники выступлений нередко придумывали свои образы самостоятельно и использовали любые доступные материалы, окончательно закрепив за «Поп-Механикой» статус наследников русского авангарда.
Алексей Сундуков (родился в 1952)
Нирвана. 2005
Холст, масло. 108 х 90 см
МИРА коллекция
Расцвет карьеры Алексея Сундукова пришелся на годы Перестройки. Тогда же появилась его известная работа «Очередь», которая сейчас находится в экспозиции Русского Музея: на ней бесконечная толпа в меховых шапках и пальто терпеливо чего-то ждет. Рутина и повторяемость будней стали основными темами художника. Но в этих сценах всегда обнаруживается скрытая тревожность, которая завораживает. Так это происходит и в работе «Нирвана». Прозрачность фигур в сочетании с названием превращает эти типажи из вагона метро в час пик в таинственных призраков.
ТРЕСК
За кадром хрустального производства остаётся жар печей, гул станков и тяжёлый труд мастеров. Гора хрустального боя — свидетельство того, что идеальному результату всегда предшествуют многочисленные пробы и эксперименты. Но магия работы с хрусталём состоит в том, что неудачу легко исправить — осколки стекла всегда можно переплавить и начать сначала. И даже у несовершенного и скособоченного черепка есть шанс стать изящным шедевром.
Работа Дмитрия Гутова «Жалкое, кривое, скособоченное, несовершенное» с прямолинейным посылом дополняет эту инсталляцию. Художник-концептуалист много работает со шрифтом: обычно он использует свой фирменный надрывный почерк. При этом фон картин остается невыразительным — он принимает на себя роль уличной стены. Гутов как будто постоянно задает вопрос себе и зрителям: что делает искусство искусством, а надпись на заборе — надписью на заборе? Это рассуждение о кризисе живописи и одновременно попытка его преодолеть, вернувшись к самым простым способам самовыражения.
БЛЕСК
Во все времена хрусталь считался большой ценностью. Однако ассоциации с бесконечными очередями и дефицитом не способствовали его популярности на постсоветском пространстве — новые поколения, устав от стенок, заполненных парадной и редко используемой посудой, охладели к хрусталю. Но всё циклично — сегодня хрусталь обретает новую жизнь. С ним охотно экспериментируют современные художники и дизайнеры, продолжая историю этого искусства. Реабилитируются и «архивы» из сервантов, которые хранятся в каждой семье — после долгих лет откладывания «на потом», хрусталь снова украшает наши столы. Это пример возвращения к индивидуальности и мастерству в эпоху бесконечного потребления и ускоренного ритма жизни. А может быть, мы возвращаемся к нему для того, чтобы вернуть то самое ощущение волшебства из детства — ничто не ассоциируется с праздником так, как искрящиеся хрустальные вазочки и бокалы.
В сервировке нашего стола участвуют предметы Гусевского хрустального завода имени Мальцова, а также работы из собрания творческого объединения МИРА. Графика кинетиста Льва Нусберга символизирует преломление лучей света в готовых изделиях. Эскиз панно — посвящение мастерам, чей опыт и труд лежит в основе каждого предмета. А пачка папирос с говорящим названием напоминает о том, что блеск хрустальных граней способен превратить в чудо даже самую скромную и утилитарную вещь.
